Когда-то молодой поджарый,
Потом матёрый злобный пёс,
А нынче вот хромой и старый
Лежит, уткнувши в лапы нос.
Быть может мать во сне он видит,
Щенком защиту в ней искал,
А вырос, кто ж его обидит-
Овчарку с кличкою Байкал.
Собачий век не так уж долог-
Десяток лет, и на покой
С лихвой познал и зной, и холод
На службе минно-розыскной.
Как память тех времён остались
Обрубок лапы, восемь швов,
Да в пять рядов ещё медали
И череда тревожных снов.
Вот так дремал, слегка тоскуя,
Придёт хозяин только в шесть.
Как вдруг неладное почуял
И на загривке вздыбил шерсть.
Вон за окном уже стемнело.
Почувствовал, что друг в беде.
Толчок, прыжок и мощным телом
Он раму вынес на себе.
Огромный, чёрный, на трёх лапах,
Сумев перемахнуть забор,
Почти не видя, лишь на запах
К хозяину во весь опор.
Которому пришлось, ох туго-
Он отбивался от троих.
Ему сейчас бы помощь друга.
Вот пропустил удар «под дых».
Сломав кому-то в схватке челюсть,
Всё ж оказался на земле.
И ни на что уж не надеясь,
С трудом позвал: «Байкал, ко мне!»
И не увидел над собою,
Как занесённый длинный нож,
Вдруг отлетел вместе с рукою
И звук на хруст кости похож.
Байкал успел. В крови вся морда.
Не опоздал, не подкачал
И сжал в клыках чужое горло,
Того, кто другу угрожал.
«Ну, всё, отбились. Вроде целы,
И снова жизнь спасаешь мне-
Кого загрыз ты, я в прицеле
Когда-то видел на войне.
Устал я, брат! Пошли до дому.
Когда ж война отпустит нас?!
Что б доверять могли чужому,
Что б ты не знал команды «фас»!» |
