Южный лёд (2 часть)

Карповское водохранилище.

Короткая справка: водохранилище, образованное в 1952 на р. Карповка на территории Волгоградской обл.. Самое большое на Волго-Донском судоходном канале им. В. И. Ленина. Площадь 42 км2, объём 0,16 км2, длина 15 км, наибольшая ширина 3,2 км, средняя глубина 4 м. Уровень колеблется в пределах 1 м. С помощью насосных станций Карповское водохранилище осуществляет сезонное регулирование стока. Создано для транспортных целей, используется также для ирригации и водоснабжения. Рыболовство (лещ, судак, сазан, синец, щука и др.).
Вот где я оказался в знакомой обстановке. Даже запах прибрежного камыша вызвал воспоминания из далекого южного детства. Добрались быстро и надежно на обычном переднеприводном седане, несмотря на ухабистую груновку, тянущуюся вдоль берега.
И хотя на льду было несколько снежно, глубина позволяла спокойно идти даже по целине. Впрочем, в этом не было необходимости, снег был истоптан многочисленными следами коллег и даже изъезжен автомашинами. К первым лункам, куда уверенно направился Леха, оказалось идти целых… пять минут. Глубина в шесть метров слегка озадачила: ведь мы отошли от берега всего метров на двести. Идея была проста как пареная репа. В старых кормленных когда-то и кем-то лунках поискать леща или забана (крупную густеру). По-прежнему, исключительно на безмотыльную снасть. Старых лунок было предостаточно. Легкий морозец поднимал настроение в высь, к голубеющему на глазах, чистому небу. Толщина льда в сорок сантиметров позволяла с легкостью менять место. На третьей лунке буквально со второго подъема, наконец, увидел долгожданный отчетливый прижим кивка. Поначалу рыбка легко сдавалась и оказала небольшое сопротивление лишь у поверхности. Судачок!
Солнечный луч прорвался с далекого темного горизонта противоположного берега и осветил Леху, выудившего в это время некрупного подлещика. Я сделал еще пять-семь подъемов, и аналогичный судачок проявил интерес к мормышке. И хотя я имел инструкцию брать всю пойманную рыбу, решил сменить место. Все же за лещем приехали, или за крупным забаном. Следующая лунка молчала в течение десяти подъемов. Хотел сделать еще пять и благополучно уйти дальше, но на одиннадцатом случилась резкая выраженная поклевка на опускании мормышки, и окунь в двести-двести пятьдесят граммов стал наградой за терпение. Мгновенные доведенные до автоматизма действия по «забросу» и снова поклевка! В это раз небольшая сорожка, называемая здесь серушкой. Следующий заброс и вновь серушка. Подошли Леха с Игорем (водителем седана, любезно согласившимся составить нам компанию на водохранилище). Клевать по каким-то причинам перестало. Прокрутил несколько лунок в метре-двух. Никаких «царапок». Опять уселся на старую уловистую. И тут же выраженный подъем кивка! Рыба, уперающаяся в начале, стала постепенно сдаваться. Леша уже направлял видоискатель фотоаппарата в сторону счастливца, коим я стал себя чувствовать. И сход, обидный и досадный сход почти на поверхности. Кто это был, остается только предположить. Ну, скажем лещ до килограмма. Повертевшись рядом еще какое-то время, и не обнаружив ни поклевки, приняли единодушное решение выдвинуться на поиски бывшей железной дороги еще до затопления, от которой осталась подводная насыпь, образовывающая интересный рельеф.
Ярко светило солнце. Вдали, небольшими кучками сидели коллеги по увлечению. Кое-где виднелись палатки. То и дело по льду в стороне проносилась какая-нибудь легковушка. Идти пришлось около двух километров. Наконец, Леха остановился и, скинув с плеча ледобур, дал отмашку. Необходимо было за счет изменения глубин найти подводную насыпь. Дело оказалось довольно простым, и мы в несколько лунок поняли, где эта насыпь. Далее пошли крутить вдоль нее в шахматном порядке, облавливая то самую ее вершину, то побочные свалы. Леха делал пять-семь проводок, вылавливал мелкого окунька и шел дальше. Мы с Игорем тянулись за ним как пара вагонов, прицепленных к могучему тепловозу. Так продолжалось около двухсот метров вдоль дороги, затем Игорь отстал, обнаружив очень интересный рельеф, где буквально на совершенно незначительном квадрате глубины изменялись до двух метров. Я, выловив несколько стограммовых окуней, поплелся догонять «тепловоз». Надо признать, Игорь отстал недаром. За час с небольшим на блесну ему удалось выхватить из подо льда несколько трехсотграммовых окуней. Леша же занимался поиском бывшей железнодорожной отворотки от основной магистрали. Ближе к вечеру он, таки, ее нашел, где тоже выловил десяток упитанных колючих рыбин. А я решил вернуться к утренним лункам. Несколько окуней, которые тоже мне иногда попадались на «железной дороге» не могли противостоять обидному лещевому сходу. По следам без труда отыскал заветную лунку. Но, увы. Поклевок не было. Начал постепенно смещаться в глубину водохранилища. Солнце, по-весеннему радостно пригревающие весь день, солнце яркое южное, постепенно пряталось за горизонт. Становилось заметно прохладнее. Я исследовал лунку за лункой, меняя ритм и темп проводки. И вот, выше дна почти на метр, кивок слегка дрогнул. Я замер, остановив проводку. Следующую начал в убыстренном темпе, и когда вышел на «поклевочный» горизонт, сменил темп на очень медленный. Кивок приподнялся, и медлить с подсечкой было нельзя. Мелкая густерка, к которой никак нельзя было применить термин «забан», билась в ладони. На следующей проводке я даже встал в полный рост, и когда горизонт игры достиг уровня глаз, опять поклевка и мелкая «серушка» принесла хоть какое-то удовлетворение. Лешка и Игорь, которые уже вернулись с «жд», звали на берег. День, такой насыщенный, теплый, рыбацкий день закончился. Я так и не поймал леща с забаном, но приятные впечатления от рыбалки на новом водоеме еще долго будут храниться в памяти. Да, мы попали на перелом погоды, когда еще с вечера барометр предсказал повышение давления на десять делений. Да, в тот день нам не встретился ни один коллега, кто мог бы похвастать уловом. Да, лещи показали нам фигуры из трех пальцев. Тем ценнее от этого для меня выловленная рыбка на безмотыльную снасть на Карповском водохранилище, именуемой просто Карповкой.
Леха тоже был доволен проделанной работой. Судя по его темпу, он прокрутил за сегодняшний день более ста лунок. Отметил ряд интересных точек в своем навигаторе. Деловито сложил ледобур, похлопал меня по плечу, поглядел сощурившись. А глаза такие добрые-добрые:
- Что ты, Микола, выглядишь как жареный пельмень? Ну, не устал? Тогда нас завтра ждет донской Большой Ильмень! Анекдот знаешь: поймал дед золотую рыбку…

Большой Ильмень.

По сути, это озеро, по берегам заросшее камышом, никак не соединяющееся с Доном. Но в разлив вешние воды затапливают берега поймы, и многочисленные стада рыб попадают в Большой Ильмень, оставаясь там и после окончания паводка. Глубины позволяют многочисленным поклонникам рыбалки со льда с переменным успехом ловить леща на «стоячие» удочки. Когда мы подъехали к берегу, уже два десятка коллег восседала у прикормленных лунок.
Я попытался разведать рельеф. Ничего особенного. Пологая впадина от полутора метров от берега до шести в середине и далее такой же пологий подъем к противоположному берегу. Ширина колеблется от пятидесяти до ста метров. Про длину озера я не понял, но то, что было видно до поворота, вполне можно считать километром.
Разведка береговой зоны обогатила меня двумя ершами и микроскопическим окунем. Леша исследовал глубины посредине. Над озером стелилась морозная сизая пелена. Иногда шел тихий пушистый снег. Наконец первый некрупный подлещик заскакал у лунки приятеля. Но и только. Смена места приносила в лучшем случае поклевку с «чирком по губам». Мотыльщики тоже жаловались на бесклевье.
Я сместился на середину озера. Свежепробуренная лунка за пару минут затягивалась ледяной пленкой. Леска легко соскальзывала по снегу, увлекаемая свинцовым однограммовым чертиком. Тук-тук по дну, и медленный подъем с покачиваниями. Раз, другой, третий. И вроде изменилось что-то в движении кивка. Едва-едва. Рука рефлекторно ответила подсечкой. Тяжесть, пудовая тяжесть! Стал медленно перебирать леску. Рыба поддавалась нехотя. Затем ослабила сопротивление и, как будто уже сдалась, сама пошла к лунке … А леска ослабла. Сход. Очередной сход крупной рыбы…
Но сорвавшаяся рыба прибавила свежих сил. Я стал тщательнее играть приманкой. Затем заменил на «уралку». Потом на плавающего черта. И вроде опять легкое прикосновение, которое едва передал чуткий кивок. Подсечка в холостую. И вновь тишина. Чувствую, рыба подо мной есть, проявляет вялое внимание, а чаще просто, скорее всего, стоит в сторонке и наблюдает, чего это там постоянно скачет. Кручу лунку в метре. Ну-ка, что на это ответишь, хитрая рыба?!
Ответ мгновенный с первого подъема, уверенный. Бычок! Хе-хе, вряд ли это хитрая рыба. Прожорливый, всеядный. Плавники растопырил, как павлин. Ах, красавец! Но не с тобой у меня счеты. Посидел опять минут пять, и новую лунку в сторонке.
На четвертой проводке вновь слабое касание и молчок. Ну, это уже становится просто увлекательно. «Парамоша, ты азартный!» - пронеслась в голове фраза Булгакова.
Леха уже ушагал далеко вперед. Полуденное солнце, наконец, освободилось от лохматой облачности, и теперь контрастно подчеркивало ярким светом одинокие темные ветлы, белесо-желтоватую кромку камыша вдоль пологих берегов озера, разноцветные силуэты коллег поодаль, склонившиеся над лунками.
Я периодически перемещался по четырем лункам, сменяя удочки с приманками. В лучшем случае кивок подавал слабый сигнал едва уловимой поклевки. «Паровоз!» - мелькнула в голове мысль. Накануне я читал интересную статью Алексея Баринова про сдвоенные приманки. Решил, что вот как раз время попробовать. Отсутствие ветра позволяло с минимальными усилиями привязать маленького чертика выше в двадцати пяти сантиметрах от другого, основного и добротного, выполненного самим Маэстро фон Неймарком.
Над головой пролетающая ворона громко каркнула. То ли в знак одобрения идеи, то ли наоборот. Перед «забрасыванием» встал размяться и погреться. И вот ответственный момент – «паровоз» в свободном падении погружался в пучину. Отметил, что и верхний маленький чертик ложится на дно: кивок легко передал это касание. И теперь медленный «пропил» вверх-вниз, вверх-вниз. Вот и второй основной чертик начал суетливое движение над дном. Резкий, без раздумий и иллюзий, прижим! Рыба забилась на леске, отчетливо передавая в руку рывки. Плотва, она же сорога. Через мгновение солнечный луч играл серебром на ее крупной чешуе. Победа, маленькая победа над хитрой рыбой, которая в течение часа загадывала мне шарады.
За день таких побед было еще несколько. Наконец, я догнал Леху почти в дальнем углу озера. Выловив на глубине десяток стограммовых подлещиков, теперь он «воевал» с окунями. Уж, казалось бы, насколько окунь менее всех разборчив к приманкам. Но и тот клевал очень слабо, да и размер не всегда был зачетным.
Отойдя в сторону, я стал разбуривать целинный участок. Глубина колебалась от полутора до двух с половиной метров. Поднялся ветер. Появились перистые облака. Поклевку в новой лунке приходилось ждать около пяти минут. Но я проявлял настойчивость и в награду получал то стограммовую сорожку, то окунька. Иногда поклевок было подряд по три, четыре. Затем приходилось вновь менять лунку. Сидевший неподалеку на прикормленной лунке дедуля ловил на мотыля такую же мелочь, но много чаще, чем мы с Лешей. В прилове у него я видел несколько красноперок. Ах, как мне хотелось поймать красноперку со льда. Но я не осмелился изменить безмотылке. Красноперая рыба мне так и не попалась. Значит, есть, к чему стремиться…
День поиска на новом месте принес много новых познавательных нюансов, которые неизменно сопровождают безнасадочную ловлю. Смена игры, смена приманки, смена лунки и возврат к ней спустя время, затемнение лунки снегом – все эти приемы были в очередной раз отшлифованы на озере Большой Ильмень. То, что рыба в нем есть, не вызывало ни каких сомнений. А вот капризы клева лишь убеждали меня в очередной раз проявлять настойчивость и целеустремленность. Ведь легко ловить, когда клюет. А хочется ловить всегда…
- И вот в таких условиях мы ловим рыбу! А то многим кажется, что у нас она прямо с неба валится, - смеялся Леха, усаживался в легковушку. Я проводил взглядом загадочный Большой Ильмень, и мы покатили в сторону города…

Волгоградское время, выделенное мною на ловлю, растворилось в пахнущем весной, южном воздухе. Мы с приятелем стояли на перроне, предварительно закинув в вагон мой потертый рюкзак и видавший виды ледобур. Леха щурился от послеобеденного солнца:
- О, анекдот вспомнил: бредет лось по лесу…
- Отъезжающие, просьба занять места в вагоне согласно купленным билетам, - проводница пыталась выглядеть строгой.
Спешно обнялись. Леха, не оборачиваясь, пошел в сторону вокзала. Я забрался в вагон. Поезд, набирая скорость, взял курс на север.

Примечание:
Данный материал опубликован без сокращений. Отредактированная версия напечатана в газете "Рыбак Рыбака"