У нас во дворе жил Шаповалов Женька. Это был друг и товарищ во всех играх и проказах. И, конечно, походах на рыбалку. Так как мы жили у самого берега Волги, то рыбалка и детство – понятия неотрывно связанные между собой. Ловили рыбы много, но в основном мелочевка. Летом на балконе висели гирлянды сушеной верхоплавки. А вот крупная рыба меня как-то обходила стороной. Сейчас вся в центре города набережная одета в бетон с обустроенными местами для причаливания теплоходов. А во времена нашего детства вдоль берега располагались пристани, соединенные с берегом мостками, расположенными на понтонах. Сколько рыбы находило пристанище под этими сооружениями! На одной из пристаней был расположен ресторан. Остатка пищи сбрасывались в воду. На это пиршество набрасывалось несметное полчище верхоплавки. Мы старались проникнуть на пристань в этот момент и одну за другой выдернуть десяток рыбешек. Для этой ловли у меня была тонкая и легкая бамбуковая удочка длиной около трех метров с леской 0,12 мм, крючком-проглотушкой и маленьким поплавочком. Во время очередного пира я забросил удочку. Поплавок тут же утонул. Подсечка. И я почувствовал на другой стороне лески непривычную тяжесть. Под водой леска заходила из стороны в сторону. С дрожью в руках, я пробовал остановить рыбу и поднять ее к поверхности, так как лески было ограниченное количество. Минут через десять мне это удалось. Сначала рывки ослабли, потом рыба стала сдаваться и пошла понемногу к поверхности. Вот из воды показалась голова приличного по размеру язя. Он глотнул воздух и замер. Я, ни живой, ни мертвый, зачарованно смотрел на рыбу, четко осознавая, что поднять на такой снасти как у меня эту рыбину на двухметровую высоту просто не смогу. Женька в это время бегал по пристани в поисках сачка. Надо сказать, что пристани обычно были укомплектованы рыболовными принадлежностями, так как у матросов обычно вахта была сутками и в ночное время они тоже предавались рыбной ловле. А я продолжал держать рыбью голову над водой. Вдруг кончик удочки хрустнул и сломался. Сердце екнуло: «Ну, вот и все!». Кто ловил бамбуковыми удочками знает, что до конца бамбук никогда не ломается, и волокна у него очень прочные на разрыв. То же произошло и у меня. Но леска опустилась, и голова отдохнувшего язя оказалась в воде. Все началось сначала. Уже не веря в успех, скорее автоматически, заново начал борьбу. И опять, спустя какое-то время, голова язя показалась над водой. В это время прибежал Женька с сачком. Сачок подведен под язя, и рыба извлечена изводы. Восторгу нет придела. Все мое существо от ног до кончиков волос ликует и поет. На леску-паутинку, крючок-проглотушку поймана такая рыбина! Срочно нужно бежать домой хвалиться! Но когда я взглянул на Женьку, то понял, что рыбалку необходимо продолжать из солидарности. Пока я восстанавливаю сломанную удочку путем ее укорачивания, Женька делает забросы с моего места. Я бросаю на него взгляды, искренне желая удачи. Вдруг его удочка сгибается от тяжести и начинается вываживание крупной рыбины. Бросив свое занятие, теперь уже я бегу за сачком! Все повторяется снова. Но только уже с первого дубля. У Женьки пойман тоже язь, только немного поменьше. Вокруг нас собралась толпа зевак, которые собрались на пристани в ожидании теплоходика. А так как ловить с пристани запрещалось, на процесс рыбалки был обращен взор администраторов пристани, и мы были оттуда изгнаны. С берега мы наблюдали, как наше место занял матрос с удочкой. Минут двадцать мы наблюдали, но никаких успехов вновь явленного рыбака не увидели и пошли домой. Около подъезда мы столкнулись с отцом, который только что вернулся из командировки, и нами были с гордостью предъявлены ему и водителю, с которым он ездил, наш улов. У папы лицо расплылось в улыбке от гордости за нас. Дома, взвесив улов, я с удовлетворением увидел, что мой язь потянул на два килограмма восемьсот граммов. Это была первая рыба, пойманная мной из разряда крупных и рыбалка была возведена моими домашними из ранга баловства в ранг добычи пропитания. А я почувствовал себя настоящим добытчиком.