Заполошный звонок мобильника разорвал тишину кабинета. Кто то из «своих». «Михалыч, привет! Тебе раки не нужны?»- послышался в трубке голос знакомого фермера. Да кто ж откажется от ноябрьского рака перед праздниками? «Конечно нужны, да и завтра ж домой еду,»- отвечаю. «Хорошо, к обеду подвезу ведерко…». Короткие гудки в трубке. Вот так всегда. И мужик, и собеседник хороший, а вот телефона не любит. На следующий день заявляется, обветренный, пахнущий степью, припорошенный трухой от убираемого подсолнечника, в руках ведро, из которого доносится какой-то шелест. Ведро явно увязано женской рукой. «Ну, давай пакет, да я побегу». Перекладываю чистых, не из нор и тины, раков. Тут на дне вижу трех небольших, свернувшихся кольцом, налимчиков. «А это ж чем?»- спрашиваю. «Да тоже подсаком. На перекат начали выходить. Моя - то ими гребует. Говорит, Михалычу отвези, он то им ладу даст». Сразу же вспоминается прошлый год, легкий морозец, сыпящаяся с неба мжичка, перекат притока Чира и налимы, налимы, налимы. «Слушай, а может, как в прошлом году сгоняем на вечер. У меня там поле рядом. Ребята есть, наживку беру на себя», - как прочитав мои мысли, предлагает друг. На том и разошлись, договорившись выскочить среди недели. Оно и луна уже во все небо светить не будет, да и похолодание обещают. И вот после работы усаживаюсь в джип. Впереди полчаса езды по асфальту, щебенке, бездорожью. Замечаю в багажнике бредышок с мелкой делью. «А это зачем»,- спрашиваю. «Да ребята небольшую музгу нашли метрах в 200 от речки. Воды в ней осталось ниже колена, а малька много. Карасик видно в ил закопался, а другая рыбешка померзнет. Доброе дело сделаем, малька в речку выпустим, да и насадки заодно наберем». За разговорами, воспоминаниями промелькнула дорога. Вот и пара комбайнов, убирающих остатки подсолнечника. «Ну что, работы на полчаса. Ребята, может перерывчик сделаем, да музгу пару раз протянем, малька в речку пересадим?» Посоветовавшись, быстро решаем, что дело закончит один комбайн, а второй комбайнер с парой помощников поедут с нами. Пять минут, и мы у музги. Набираю в привезенные ведра воды. Первый же проход показал, что рыбы здесь осталось очень много. Как ни электрики, ни другие бракуши не заметили? Выбили б начисто, а малька и на корм свиньям забрали. Несколько ходок-пробежек до речки с ведрами. Довольны все. И мальки выпущены, и комбайнеры себе домой рыбы на уху набрали (несколько щучек под кило, несколько линей и пара килограммовых карасей) и мы, каюсь, десятка полтора щурят сеголетков взяли, на наживку. Правда, выбирали помятых, не жильцов. Джип ушел отвозить помощников домой. А я располагаюсь на берегу, на выходе переката. Много снастей брать не стал – пяток донок-коротышей, забрасывать то всего метров на 10-15 надо, узка здесь речка, мелка, а течение хорошее. Даже сейчас, поздней, но сухой осенью, журчит на прибрежных камнях, хотя свинцовую ложку уже не сносит. На пару закидушек наживляю пучки червей, на остальные – уже уснувших щурят. Забросы в корыто переката – есть бороздка, сейчас в ней под метр глубины, на свал в яму, в саму ямку. Снасти расставлены, уже стемнело. Ветер, как всегда в наших краях, сильный, с неба начал сыпать ледяной дождь. А машины все нет, да и одет я не очень, сейчас бы ватные штаны, а пару спортивных, в том числе и 300-й полартек, продувает. Вот и машина. Николай широко улыбается, протягивая пакет с горячими пирожками и термос. «Это от супруги, погрейся, подкрепись». Сам же одевает заброды, берет сумку со снастями, фонарь, наживку и переходит на другой берег. Да, хороши пирожки. С капусткой, маринованными грибочками, а эти с картошкой. Из фляжки плескаю в крепко заваренный чай толику коньяка. Вот и тепло стало. А в машине, так вообще уютно. Но достаю оставленную в машине шахтерскую коногонку и иду проверять донки. Все ж уже больше получаса простояли. Навстречу идет Николай, довольный, а в руках извивается почти полукилограммовый налимчик. «Когда успел?». «А последнюю донку только забросил, начал на пруток петлю затягивать, а он и возьмись. Так что иди, свои проверяй!». Да это уже не идти, бежать надо! Забираю у него ведро, червей, и к донкам. Первая, наживленная червями, оказалась пустой, совсем пустой, даже обрывка червя не осталось. Рачья работа. Хотя это успокаивает, хоть раки еще остались. Вторая донка приносит только пожеванного и подранного щуренка, точнее его останки. Третья, заброшенная на свал, натянута. Налим? Нет, на червя взял 300 гр. окунь, а заглотил … Четвертая нетронута, и щуренок ожил! Ну, теперь уж не отпустишь. Забрасываю и иду к пятой. Леска свободна, даже течение не натянуло, знать, рыба затянула грузило к берегу. Медленно выбираю леску, и при начале сопротивления, подсекаю. Почти из под ног, из куста осоки, удар, брызги. На короткой леске практически выбрасываю на берег извивающуюся кольцами рыбу. Опять не налим! Своим собратом соблазнилась килограммовая щучка. Решаю перенести с переката все донки на глубину. Рано еще налиму среди камней по течению лазить. А пальцы с холода зашлись, скрючились. Скорей в машину, в оживляющее тепло. Николай жалеет: «Надо было по светлому вымолоченных шляпок набрать – костерок бы развели». «Ты лучше машину заведи, да печку включи»,- отвечаю. Сидим, греемся, попиваем горячий чаек с добавкой «дагестанского солнца», вспоминаем прошлогоднюю рыбалку, налимов. Проходит час, второй. За это время Николай приносит еще 2-х налимчиков, поменьше. У меня еще одна щучка-близняшка, да видно их бабушка бралась – 0,5-я леска без поводка не выдержала. Уже почти десять. Настроение из-за безклевья не очень рыбацкое. Николай уходит в темноту. Жду его возвращения. Сначала слышен его сдержанный матерок. Потом в свете фар появляется Николай, в каждой руке по … шуке. По пораненным рукам течет кровь, мокрый по пояс – оступился на обратном пути, да и горе – ведро с живцами уронил. Ведро то выловил, да щурята ушли. «Иди, проверяй свои, да поехали домой». Подхожу к донке. Леска натянута против течения. Рак, что ли, утянул. Да и не сопротивляется. Но что это? Есть первый налимчик, пусть небольшой, грамм триста всего, но упругий, скользкий, еле в руках удерживаю. Первый налим этой осени. Господи, да что это! Со всех четырех донок по налиму. А последний так вообще под килограмм будет. Ладно, преувеличил, грамм 800. Мотор машины мягко урчит, тепло, хорошо, налим ловится. С лица, что у меня, что у Николая не сходит довольная улыбка. «Михалыч, может, у нас переночуешь. Ушицы сварим, посидим, а завтра поутру и на работу отвезу». А что? Кто меня сейчас ждет? Уха с налимами и окунем, пироги с налимом, молоками и рыбьей печенкой, жареная щука, «шмурдяк», настоенный на донских травах с медом. Теплая мягкая постель с настоящей периной (тыщу лет уже на перине не спал, еще, помню, у бабушки пацаном). Сквозь дрему за перегородкой слышу: «Ты на утро блинчиков с каймаком спроворь, да яишни с салом. Арбузик моченый я сам достану. Мож, еще портошного молока – кирьяна навести». «Ну как, Михалыч рыбалкой доволен?» «А что, он мужик правильный, сама ж знаешь – твой начальник. А ты завтра поспрашивай рецепт – пироги знатные получились, когда - никогда сама приготовишь». «Ну, Колька, не лезь. Как Михалыча «шмурдяка» выпьешь тебя всё на подвиги тянет. В следующий раз самогонку пить будешь, от нее ты смирный. Ну, Колька…, Коль…, ну не надо…, Коленька» Под сдерживаемые постанывания и поскрипывания кровати засыпаю, проваливаюсь в теплоту и негу перины. Утром просыпаюсь от негромкого стука на кухне. Слышится шкворчанье сала на сковородке. По дому разносится аромат блинов, перебиваемый кисловато-острым ароматом моченого арбуза и кирьяна. Встаю, одеваюсь. За окном слышится звук подъехавшей машины, стук отряхиваемых сапог. В дом заходит Николай с ведром. А в ведре 3 красавца налима, все как на подбор, около килошника. « По здорову дневали, Михалыч. Вот, Давыдовне отвезешь. А две донки так и не вытащил, либо налим, либо щука завела. Ладно, садимся завтракать. Лен, все готово?» Плотно позавтракав, выхожу на порог. На небе ни облачка, только сильный ветер, гудящий в уже голых ветвях пирамидальных тополей, напоминает вчерашний вечер. Ветер несет со степи аромат прелой травы и свежести. Сажусь в машину, с затаенной тоской смотрю на ухоженный дом, баз. Хорошо то как, в этом гостеприимном казачьем курене. А главное – налим пошел, а я уезжаю. А. Курносик Примечание: материал отправлен в газету Рыбак Рыбака