Эта, вполне реальная история, произошла во времена частой смены Генеральных секретарей КПСС, по причине их кончин. Лежим с другом на кроватях в общежитии, на 15 этаже, грустим. К чертежной доске приколот девственно чистый лист ватмана - начало курсового проекта. Майские праздники прошли, стипендия не скоро, зато скоро зачеты и сессия. Без стука открывается дверь и в нее буквально вваливается мой двоюродный брат, изрядно под шефе. На столе появляется «противотанковая» «Кавказа». Повеселело. Ватман уже не так грустно отражает плафон под потолком. После стакана напитка, отдаленно напоминающего пережженный сахар с лимонной кислотой, брат заявляет, что хочет отметить свой день рождения, 16 мая, на рыбалке. После второго стакана решаем выехать на Москву – реку, под Звенигород, на 2 ночи. Ватман засветился в полную силу. Предлагается следующий расклад: брат берет отгул в пятницу и выезжает на место днем, разбивает лагерь и т.д., мы же, с другом, вечером выдвигаемся к месту сбора после занятий. Третьего стакана, к сожалению, не было, но ватман горел солнцем. В пятницу с утра лил дождь. Рвем после занятий в общагу, быстро собираем шмотки и выдвигаемся на вокзал. Дождь усиливается. С опаской смотрим на мелькающие в окне электрички платформы, людей под зонтами и косые струи дождя. А не зря ли мы едем? Нам то привычно, но вот Серега, брат, человек тепличный и мог запросто остаться дома. Переход от платформы до места предполагаемой встречи проходил под дождем, лесом и музыкальным урчанием желудков. Успокаивало лишь то, что снасти, наживка, котелок и контрольная банка «Кильки» в рюкзаках. Перекантуемся, не вечно же лить будет! Злые, голодные, мокрые, наконец-то добрались до заветной полянки. Перед глазами усталых студиозусов предстала такая картина. По среди поляны лежала раскатанная палатка, рюкзак, сумка, чехол с удочками. Около рюкзака стояла початая бутылка «Пшеничной», стакан, наполовину заполненный чем-то, пол булки, напрочь раскисшего, хлеба и, на размокшей газете, кусок вареной колбасы, любовно омываемый дождем. Начинаем звать брата. Вдруг палатка начинает шевелиться, и из под нее выползает Серега, отплевываясь и матерно ругаясь. Мы тоже не ударили в грязь лицом. Короче, через час мы сидели у костра, жарили купаты, выпивали водку и сушили все, что могли с себя снять, не боясь простудится. Дождь перестал, костер греет, водка будоражит воображение и разговор плавно перетекает на предстоящую утреннюю рыбалку. Эх хорошо! Заползаем в палатку. Я зашнуриваю вход и втискиваюсь между друзей, под улюлюканье и сальные шутки. Угомонились. Заснули, как могли. Проснулся я от того, что мне стало «надо». Поиски фонарика привели к недовольному ворчанию соседей по палатке. Плюю на фонарик и стараюсь разобраться со шнуровкой на ощупь. «Надо» то, прижимает. Пытаюсь отвернуть край входа и забываю про «надо». Через щель в палатку вваливается снег. Откидываю «дверь» палатки. На фоне чуть забрезжившего неба мерно кружили огромные снежинки. На земле, молодой листве, везде, лежал приличный слой снега. Первыми словами моего брата были …. Ну вы конечно догадались. Выползли. Оправили естественные «надо». Налюбовались пейзажем. Пока разводили костер и варили чай из можжевельника, снег перестал. Отогревшись чаем, разбираем снасти и разбредаемся. Рыба ловилась в тот день великолепно! Толик, как менее ответственный член экипажа, ну не рыбак, наловив ершей на против палатки, собрав с нас дань для ухи, занялся обедом. Мы же с братом не могли оторваться от поплавков. Плотва. На мотыля. Снег к обеду успел стаять. До этого низко летящие тучи, начали набирать высоту. Появились робкие просветы. Ах, какая была уха! Последняя бутылка промелькнула метеоритом, и бесследно канула в мусорную ямку. Толик, зевнул и потянулся в палатку. Ну не рыбак. Мы же с Сергеем по местам. Бой продолжается! Часа через 3, первые лучики блеснули на воде. Заметно похолодало. Клевать стало реже и как-то лениво. Толик позвал на чай. Он уже успел выспаться и приготовить оладьи. Оладьи, приготовленные на костре, со сгущенкой, можжевеловым чаем, с какими-то еще листиками … Это вещь ! Толик – травник. Знает каждую травинку-былинку и что из нее можно сделать. Такой человек бесценен на совместных выездах. Серега заскулил. Холодно, сыро, водки нет, рыба не ловиться, хочу домой. Посоветовавшись, решили поддержать именинника. Быстро собравшись, рванули на электричку. В общаге нас встретил ватман, с загнутым углом и маленьким отверстием от отскочившей кнопки. Рыба торжественно вручена дружественной женской комнате под восхищения и дифирамбы, нам, рыбакам. Приятно, черт возьми! Мерзко зажаренная, неопытными девичьими руками, плотва, была съедена в ту же ночь, под кислое румынское «Ркацетели» в литровой бутылке. На утро, в воскресенье, удивленный ватман получил первую царапину. Жизнь шла своим чередом. Прошло уже больше 20 лет. Мы все выросли. Разбежались каждый по своей жизни. Но до сих пор, при очень редких встречах, всегда вспоминаем тот Подмосковный майский снег и ватман, отяжелевший червячным редуктором за день и ночь, и бесславно погибшем в недрах вузовского архива.